Ливийская стратегия Турции, по-видимому, привела к многочисленным побочным эффектам, поскольку ситуация на местах стремительно обостряется.
Жесткая силовая тактика Турции в отношении Ливии, возможно и подготовила почву для берлинского саммита, спровоцировав международное сообщество принять меры против односторонних шагов Турции, но итоговое коммюнике, согласованное иностранными державами в ходе конференции, противоречит интересам и военным планам Анкары. Положение, предусматривающее санкции в отношении сторон, нарушающих эмбарго ООН на поставки оружия в Ливию, фактически блокирует военную авантюру Турции в этой стране. В коммюнике также содержится призыв к формированию правительства единства, признанного парламентом раздираемой войной страны в Тобруке. Этот парламент решительно выступает против соглашений о военном сотрудничестве и морской границе, подписанных Турцией с Правительством национального согласия (ПНС) во главе с Файезом аль-Сараджем. расположенным в Триполи.
Россия, Египет и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) усилили свою поддержку лидера Ливийской национальной армии (ЛНА) Халифы Хафтара, который объявил 18 января, что он будет блокировать экспорт нефти из основных портов страны в отместку за действия Турции. Перебои в добыче нефти могут иметь «разрушительные последствия в первую очередь для ливийского народа”, предупредила ливийская миссия ООН.
Дорожная карта Анкары с Ливией сорвалась, когда несколько сдерживающих факторов вступили в игру, мешая президенту Реджепу Тайипу Эрдогану реализовать свои планы по отправке турецких военных в охваченную войной страну, несмотря на одобрение турецкого парламента, которое он получил 2 января.
Эрдогану пришлось согласиться на сотрудничество с Россией, но совместные переговоры о прекращении огня между ПНС (Правительство национального согласия в Триполи) во главе с Файезом аль-Сараджем и возглавляемой Хафтаром делегацией (в Москве) не дали желаемых результатов.
Турция надеялась превратить саммит в успех, подкрепленный ее жесткой силовой тактикой (имеется в виду отправка турецких вооруженных сил в Ливию — прим.), но Хафтар покинул стол переговоров в Москве, не подписав соглашение о перемирии с ПНС, что привело всех к тому, с чего все начиналось.
Почему “стратегия напряженности » Турции не принесла обещанных Эрдоганом результатов?
Обнаружилось несколько факторов, нарушающих планы Турции. Помимо международных возражений, соседи Ливии были особенно раздражены интервенционизмом Турции.
Проблемы с качеством турецких ВВС возникли после неудачной попытки переворота в 2016 году. Кроме того, расстояние между двумя странами не позволяет Турции проводить эффективные воздушные операции в ливийском воздушном пространстве. Надежды Турции использовать соседние с Ливией страны в качестве логистических маршрутов и баз были также разбиты непоколебимо нейтральными позициями Туниса и Алжира.
Эрдоган был особенно разочарован движением «Ан-Нахда», когда спикер тунисского парламента Рашед Ганнуши, лидер «Ан-Нахды» и близкий друг Эрдогана в международной исламистской сети «Братья-мусульмане», заявил, что Тунис не будет участвовать в ливийском конфликте. Президент Туниса Кайс Саид отверг заявления Турции о том, что Тунис поддерживает возглавляемую Сараджем ПНС.
Алжир также занял аналогичную позицию, объявив, что его страна сохранит дистанцию с воюющими ливийскими сторонами. Это произошло после того, как в СМИ появились сообщения о двух турецких фрегатах, следовавших в алжирские порты.
Египет, как один из важнейших союзников Хафтара, бросил вызов планам Турции более открыто, чем когда-либо. Президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси заявил, что Каир полон решимости предпринять необходимые действия против любого турецкого вмешательства.
Это заявление подняло перспективу превращения Ливии в арену прямой конфронтации между Турцией и блоком Египет-ОАЭ, который находится в противоречии с внешнеполитической политикой Анкары с 2013 года.
Военные учения Египта под названием «Кадер 2020» совпали по времени с Московской встречей, что заставило многих рассматривать учения как демонстрацию силы против Турции.
Ливийская авантюра Турции также усилила напряженность в конкурентной борьбе за углеводородные ресурсы Восточного Средиземноморья. Эрдоган утверждал, что соглашение, подписанное Турцией с правительством ПНС о демаркации морских границ, устранит попытки блока Кипра, Греции, Израиля и Египта связать газовые месторождения Восточного Средиземноморья с европейскими рынками в обход Турции. В ответ блок активизировал свои усилия в этом направлении: подписано соглашение об энергетическом сотрудничестве между Грецией, Израилем и Кипром.
8 января министры иностранных дел Греции, Египта и Кипра встретились в Каире, чтобы объявить сделки о разграничении морского пространства, подписанные Турцией с правительством (ПНС) «недействительными». Это еще больше углубляет изоляцию Турции на международной арене. (Сделки, о которых идет речь, передают в руки Турции контроль над прибрежными водами Кипра и Греции. Обе страны являются членами Евросоюза и последний так же заявил о непризнании этих соглашений между Эрдоганом и Сарраджем. В то же время, в обмен на морской договор, Турция обещала правительству Сарраджа, проигрывающему в настоящее время войну, военную помощь против Хафтара. — Прим.)
Чрезмерно оптимистичные ожидания проправительственных кругов Турции относительно «ключевой роли Турции в Ливии» игнорируют перемену ветра в Ливии. Поддерживаемые Турцией исламистские силы, находящиеся в осаде в районе между Триполи и Мисратой, надеялись отбросить возглавляемые Хафтаром силы с помощью военной поддержки Турции, но в конце концов потеряли стратегически важный город Сирт. Совместные турецко-российские призывы к прекращению огня прозвучали как раз в тот момент, когда возглавляемые Хафтаром войска продвигались к Сирту.
ЛНА Хафтара захватила город без особого конфликта, когда салафитская джихадистская группировка дезертировала из рядов вооруженных отрядов ПНС и присоединилась к отрядам, возглавляемых Хафтаром сил. Дезертирство указывает на неустойчивый характер режима Триполи. Хотя салафиты из Триполи, поддерживающие ПНС, достаточно сильны, в условиях войны всегда следует помнить о реальности: племена или кланы склоняются в пользу могущественной партии, подобно тому, как это произошло в Сирии.
(Салафиты и Братья-мусульмане — два враждующих течения в суннитском мире. Оба выступают за создание государства, основанного на законах ислама, но эти законы и сама религия понимаются группами по-разному. Так же, у них разные покровители-финансисты: Турция и Катар сочувствуют Братству, Саудовская Аравия, ОАЭ и их союзник Египет (в какой-то мере) — салафитам. Братья-мусульмане играют важную роль в режиме ПНС, тогда как большинство ливийских салафитов сражается на стороне Хафтара, составляя около трети его сил. Тем не менее, есть салафитские группировки, сражающиеся на стороне ПНС. Именно дезертирство одной из таких групп обеспечило сдачу Сирта отрядам Хафтара. Вооруженные салафитские группировки Триполи, столицы ПНС, пока лояльны этому режиму, но могут в любой момент перейти на сторону Хафтара. — Прим.).
В самом деле, около 1000 человек из различных племен из нескольких городов, включая Бенгази, Тобрук, Байду, Зинтан и Гат, собрались в Бенгази, чтобы пообещать поддержку Хафтару и парламенту Тобрука в начале января.
Судя по всему, некоторые элементы свергнутого режима также поддерживают Хафтара, в том числе дочь покойного ливийского лидера Муаммара Каддафи.
“Если в момент, когда сапоги турецких солдат осквернят землю нашей Родины, орошенную кровью наших мучеников, среди вас не найдется никого, кто мог бы отразить эту агрессию, тогда оставьте поле боя свободным женщинам Ливии. Я сама буду на передовой», — сказала Айша Каддафи 2 января, заявляя о своей поддержке Хафтара.
Москва пригласила Анкару за стол переговоров, чтобы предотвратить возможное военное вмешательство Турции, сохранив при этом свою поддержку Хафтара через частную российскую военную компанию Вагнер.
В результате Эрдоган пошел на попятную и выдвинул идею вербовки наемников из Сирии для поддержки режима ПНС, чтобы ограничить роль турецкой армии координацией и обучением. План Анкары состоял в усилении противовоздушной обороны Триполи и вокруг столицы Ливии. Это пространство Анкара обозначила как «красную линию».” К настоящему времени количество турецких военных, направленных в Ливию, достигло 80.
Однако усилия Турции по вербовке сирийских боевиков, похоже, вызвали раскол в рядах сирийской оппозиции. Поэтому у Турции не было другого выбора, кроме как сесть за стол переговоров в Москве.
Первоначально планировалось выступить с инициативой, аналогичной астанинской, но ливийское уравнение не допускает такой инициативы. В Астане Турция ведет переговоры от имени анти-асадовской оппозиции, а Россия и Иран — от имени Дамаска. Но в ливийском конфликте Турция в значительной мере утратила свои рычаги посредничества, в то время как Россия сохраняет свой потенциал посредника. Кроме того, фронт сил, противостоящих Турции, неуклонно расширяется новыми участниками и ни один из них не присутствовал на московских переговорах.
“Мы хотели бы объединить усилия европейцев, в том числе немцев, французов и итальянцев, а также соседей Ливии — Алжира и Египта — и ОАЭ, Турции, Катара и Российской Федерации, чтобы направить их в одном направлении, с тем чтобы побудить стороны ливийского конфликта прийти к соглашению путем переговоров, а не продолжать выяснять отношения с помощью силы”, — заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров на пресс-конференции 14 января.
Высказывания Лаврова подтверждают, что России, возможно, удалось заблокировать военное участие Турции, но ей предстоит еще многое сделать для этого.
Как сообщает Sky News Arabia, Хафтар выдвинул семь условий перед подписанием перемирия. В том числе, он настаивает на том, что его армия (ЛНА) будет развернута в Триполи; сирийские боевики будут выведены из страны; Турция будет исключена из международных сил, которые будут развернуты для поддержания мира в Ливии; некоторые вооруженные группировки в Триполи будут упразднены; и будет создано новое правительство национального единства, признанное парламентом Тобрука.
Ничто из этого не соответствует интересам Турции в Ливии, и противоречивые высказывания Эрдогана не помогают делу.
В прошлом месяце Эрдоган попросил Россию прекратить поддержку Хафтара, объявив о своем намерении разместить войска в Ливии. 5 января Эрдоган отказался признать Хафтара законным участником ливийской войны, когда оппозиционные турецкие партии критиковали одностороннюю политику Турции в Ливии. «С одной стороны, путчисты, а с другой — законное правительство. Как можно быть посредником между путчистом и законным правительством», — сказал Эрдоган, но через три дня Путин опроверг его. 8 января Путин заявил, что Россия и Турция выступают в качестве ”посредников» в конфликте и призвали к прекращению огня: никаких возражений Анкара не высказала.
13 января Эрдоган отправил в Москву министров обороны и иностранных дел Турции, а также начальника разведки, чтобы они сели за один стол с Хафтаром, которого он назвал путчистом.
Еще один шлепок он получил произошел после того, как Хафтар отказался подписать перемирие и покинул Москву.
Единственным позитивным результатом “стратегии напряженности» Турции стала подготовка берлинской встречи по Ливии 19 января.
Самая важная цель Турции заключается в том, чтобы сделать морскую сделку с ПНС постоянной, однако результаты берлинского саммита только усложнили эту задачу.
