Обращение президента к вопросу о руководителе опричнины при Иване Грозном Малюте Скуратове в немалой степени может являться оговоркой по Фрейду, поскольку вознесение нынешнего главы государства к вершинам власти в РФ началось также с дела генпрокурора Скуратова.
Ныне президент демонстрирует к древнему Скуратову иной подход, чем к тому ельцинскому Скуратову из 90-х годов, ставя под сомнение исторический факт о причастности обер-опричника к убийству митрополита Филиппа в 1569 году и предлагая рассматривать также и иные версии.
Внезапная президентская ремарка фактически в защиту главного царского опричника Скуратова в диалоге с тверским губернатором о проблемах градостроительства и сохранности исторического наследия, конечно, могла быть вызвана эмоциональным стремлением нацлидера продемонстрировать эрудицию в глубинных вопросах истории, однако на первый план вышла фигура былинного и зловещего силовика, по которому президент РФ послал сигнал приостановить прежние однозначные обвинительные подходы.
Одни растолковали это как знак дальнейшего усиления силовой составляющей в действиях российских верхов и полный карт-бланш силовым ведомствам, другие увидели в этом всего лишь намек на то, что президент собирается продолжить свои исторические исследования, все более углубляясь в предмет, но, значит, при этом и запуская решающую фазу трансфера.
В этом случае возвращение в повестку Скуратова имеет символическое значение, поскольку со Скуратова президент начал свой взлет, и со Скуратовым же вступает в активную фазу своей миссии.
