Если бы существовал приз за самый неожиданный для читателя вывод, то его бесспорно должна была бы получить книга Александра Гольца «Военная реформа и российский милитаризм» (СПб.: Норма, 2019). Автор – наверное, лучший в стране журналист-обозреватель по армейской проблематике – написал о том, что Анатолий Сердюков был крупным реформатором, осуществившим за недолгое время своего пребывания на посту министра обороны (2007 – 2012 гг.) очень важные для России преобразования.
В интерпретации Гольца Сердюков оказывается чуть ли не единственным положительным героем книги, в которой, помимо всего прочего, даются подробные биографии всех министров обороны России, начиная с Павла Грачева и заканчивая Сергеем Шойгу, а также некоторых заместителей министров, начальников генштаба и других военных деятелей.
- Мы привыкли к тому, что Сердюков известен своим адюльтером: когда начиналось так называемое дело Рособоронсервиса, его нашли поутру в постели начальника департамента Минобороны Евгении Васильевой. Мы привыкли к тому, что Сердюков как-то связан с коррупционными скандалами в своем ведомстве: хотя он не был в отличии от Васильевой осужден, но, как говорилось в те годы, подчиненные вводили незадачливого наивного министра в заблуждение относительно грязных историй, творившихся в военном хозяйстве.
- Мы привыкли к тому, что в армии Сердюков стал самым, наверное, нелюбимым министром за всю ее историю. И вот выясняется, что он на самом деле крупный реформатор, сумевший реально сделать то, на чем сломался неумелый и не слишком компетентный генерал ФСБ Сергей Иванов – близкий друг Путина, возглавлявший Минобороны до Сердюкова. С точки зрения Гольца, который кстати не пытается скрыть многочисленные недостатки Сердюкова, тот выполнил для Путина и Медведева грязную, но необходимую в ходе реформ, работу, а затем его уволили под предлогом борьбы с коррупцией.
Наверняка значительная масса читателей, узнав про такую трактовку сравнительно недавних событий с гневом отбросит книгу, поскольку не захочет менять сложившееся мнение и узнавать какие бы то ни было факты, способные испортить психологически комфортное представление об ужасном Сердюкове и страдающей русской армии, в которую проникли враги. Однако тот, кто захочет все же узнать факты, обнаружит, что Гольц весьма убедителен в своих выводах.
Похоже, дело и впрямь обстояло не совсем так, как мы привыкли думать. И полудетективный характер этой истории состоит не в том, что наша бедная армия окружена коварными внутренними врагами, а в том, что реальное коррупционное дело Рособоронсервиса использовали для нахождения и наглядной демонстрации обществу козла отпущения за те действия, в которых было заинтересовано высшее руководство страны.
Суть проблемы, которой вынужден был заняться Сердюков, довольно проста. Как бы не относились мы к реформам Егора Гайдара, трудно не согласиться с тем, что реформированная сфера (экономика) у нас худо-бедно работает: дефицитов нет, прилавки полные, и даже экзотические товары можно приобрести. А вот те сферы нашей жизни, что не были реформированы в «лихие 90-е», находятся в ужасающем состоянии. Пенсии у нас нищенские и, чтобы свести концы с концами, Путин вместо реформы повысил нам пенсионный возраст. Здравоохранение быстро деградирует, образование сильно забюрократизировано, правоохранительные органы охраняют не право, а свои интересы. Трудно поверить, будто нереформированная армия может быть исключением. Особенно если принять во внимание, с каким трудом она добивалась результатов на Кавказе.
Гольц показывает, что в принципе в современных условиях может существовать два типа армии.
- Один устаревший, который мы не сможем поддерживать даже в том случае, если захотим.
- А другой современный, к которому придется переходить даже в том случае, если военные этого не захотят. Ведь война, как говорится, – это слишком серьезное дело, чтобы доверять его генералам.
Массовая призывная армия, которая у нас сохранилась со времен СССР, для эффективного функционирования нуждается в тех самых народных массах, благодаря которым она возникает. Но соответствующих масс у нас уже нет. Демографические проблемы в России велики. А те среднеазиатские регионы, которые характеризуются высокой рождаемостью, уже не входят в состав нашей страны. Поэтому если ничего принципиально в армии не менять, то она превратится в имитацию армии, где много офицеров служит в так называемых кадрированных частях, но нет солдат, способных эти части заполнить. Даже большие деньги не изменят положения дел, поскольку призывников они не родят. Финансирование может лишь поддерживать благосостояние тех офицеров, которым не с кем идти в бой, и создавать вооружения, которые непонятно кто будет использовать.
Другой тип армии – контрактная. Она значительно меньше по размерам, чем массовая призывная. Она не предназначена для ведения таких боевых действий, как в годы мировых войн. Да такого рода боевых действий в XXI веке и не случится, поскольку существует ядерное оружие. Но вот острые конфликты в отдельных точках весьма вероятны. И действовать в этих конфликтах должны умелые, мобильные профессионалы, которые способны быстро решить задачу и при необходимости через короткий промежуток времени оказаться совсем в другом месте, где возникают сходные проблемы.
Контрактная армия может быть создана даже при неблагоприятных демографических тенденциях, если, конечно, экономика страны находится на высоком уровне и позволяет создавать современное оружие и хорошо платить людям, рискующим своей жизнью.
По мнению Гольца именно Сердюков стал реально осуществлять переход от первого типа армии ко второму. И ему действительно многое удалось сделать. Число контрактников у нас превысило число призывников, а многие офицеры, которые не нужны были такой армии, оказались сокращены. Возможно, мы не замечаем масштабов реформы, поскольку призыв не отменен, и создается впечатление, будто бы армия по-прежнему призывная. Однако на самом деле в ней произошли большие перемены.
После отставки Сердюкова процесс реформирования остановился и по некоторым направлениям произошел даже откат, но в целом Путин не ликвидировал сердюковского наследия, что, кстати, показывает, кто был истинным бенефициаром преобразований, которые осуществил нелюбимый генералами маршал Табуреткин (как прозвали министра за его прошлое в мебельном бизнесе).
С чем, правда, я бы не согласился в оценках Гольца, так это с попыткой сравнить преобразования Сердюкова с реформами Гайдара. Гайдаровские реформы, как бы к ним не относились, принципиально изменили характер экономики, сделав ее рыночной. Более того, они на практике оказались выгодны большей части общества: от олигархов, скопивших большие состояния, до рядовых граждан, получивших полные прилавки. Недаром у нас, несмотря на смены президентов и правительств, никто не пытается восстановить административную экономику.
Даже те, кто клянут «лихие 90-е» голосуют либо за Путина, либо за тех коммунистов, которые прекрасно встроились в рынок. А вот Сердюков провел чисто бюрократические преобразования, которые многих у нас не устраивают и потому могут в определенный момент быть ликвидированы под давлением лоббистов, желающих расширить офицерский корпус и призвать под ружье всех сирых и убогих: лишь бы создать имитацию массовой армии и получить под нее финансирование.
Хотелось бы, чтобы возврата к фиктивной массовой армии не произошло. Это важно, как для того, чтобы в России существовала боеспособная армия, способная решать реальные задачи XXI века, а не вести мифические прошедшие войны, к которым, как известно часто готовятся генералы. Так и для того, чтобы армия не высасывала соки из экономики, и российский бизнес мог производить всю необходимую продукцию: от колбасы до ракетных установок. Книга «Военная реформа и российский милитаризм», бесспорно, способствует пониманию того, какая нам нужна армия.
