Двор нашего дома отделялся забором от заднего двора местного краеведческого музея, директором которого был невысокий суховатый еврей Шрайбан. Плохо помню его лицо, но помню то, что наводило на нас, тогдашних, панический страх: на нем был шрам, затрагивавший глаз и придававший его лицу зверское выражение, вдобавок он хромал на одну ногу… В общем, идеальный герой всех наших детских страшилок, которые особо изобретательные личности из нашей дворовой детворы раздували до невероятных размеров («Чужие» отдыхают!). Я простодушно верила всем этим россказням и боялась этого самого Шрайбана до поросячьего визга, хотя он был по-своему добр, а его устрашающий вид был результатом ранений, полученных им в войну и того, что гонял он нас со двора музея нещадно.
Наши поползновения на его территорию были вызваны исключительно интересом к музейным погребам. В них складывался ненужный хлам: различные пришедшие в негодность экспонаты, в том числе, кости всяких животных, которые наши «мастера» страшилок приписывали «съеденным» Шрайбаном детям! Впрочем, авторов этих выдумок можно понять: им не раз доставалось от директора музея за всякие шалости, в том числе и за разбитые окна музея, так что их мстительность была хорошо подогрета.
Шрайбана никто из нас не видел улыбающимся, возможно этот человек слишком много повидал на своем веку, и пережитое стерло улыбку с его лица, или это шрам как-то парализовал лицевые мышцы, мне это неизвестно. К тому же мы улепетывали всякий раз, стоило кому-то крикнуть: «Шрайбан идет!» Но однажды наша встреча состоялась.
Мы с моим дружком Славкой, который был уже взрослым парнем и перешел в третий класс, отправились в полуразрушенный погреб во дворе музея. Дело было под вечер, и я уговорила Славку показать мне те самые кости «детей». Думаю, что Славка пожалел о том, что пересказал мне эту страшилку, присовокупив, что сам все видел. Но делать было нечего, я была настырна, и за ложь и хвастовство пришлось расплачиваться.
Старый погреб меня разочаровал: там не было ничего кроме остатков старой мебели и экскрементов, по большей части человеческих, наверное, принадлежавших тем самым авторам страшилок. Видимо, необходимость оправдывать отсутствие «по нужде» (в то время на подобные темы не откровенничали) и одновременное стремление создать свой героический образ заставляли наших «фантастов» придумывать все эти «страсти».
Но вот на выходе нас ожидало поистине нечто по-настоящему страшное: в лучах заходящего солнца перед нами стоял директор музея собственной персоной!
Увидев в окно кабинета двоих малышей ( мне тогда не было и шести, а Славке только-только исполнилось девять), направляющихся в опасное место (старый погреб действительно был опасен, так как мог обвалиться в любой момент), он бросился к нам, но из-за своей хромоты успел как раз к нашему возвращению. Строго пригласив «молодого человека и его даму» следовать за собой, он привел нас в свой кабинет. Послушание старшим так крепко сидело в нашем сознании, что мы даже не подумали сбежать, а покорно поплелись следом. По пути, вспомнив все слышанные россказни и оценив ситуацию, я решила, что мы послужим очередным блюдом в обеде директора музея, и приготовилась зареветь. Но не успела – заревел Славка.
Позже он мне объяснил, что сделал это нарочно, чтобы нас не сильно ругали, и я, как всегда, простодушно поверила ему. Но в тот момент я удивленно уставилась на своего «рыцаря» и даже перестала бояться. Его рев и, правда, произвел впечатление: директор растерянно засуетился. Потом спохватился и строго велел прекратить рев. Мой дружок мигом заткнулся и стал смотреть в пол, а я отважилась взглянуть на Шрайбана. И на удивление он мне показался не таким уж страшным. Поняв, что закуской уже не стану, я воспрянула духом.
Директор музея поинтересовался, зачем мы полезли в этот погреб, но сказать правду было немыслимо. Поэтому мы принялись что-то бормотать в свое оправдание, в конце концов, мне в голову пришла спасительная идея. Я собралась с духом и выпалила, что хотела увидеть череп человека! Хозяин кабинета страшно удивился такому интересу «юной леди», а еще больше месту, в котором я пыталась его удовлетворить. Но, тем не менее, повел меня смотреть скелет человека в соответствующий раздел музея. Скелет меня разочаровал: оказался совсем не страшным. А потом мы пили чай, как взрослые, из больших стаканов в подстаканниках с сахаром вприкуску, и Шрайбан расспрашивал нас о всяких наших важных делах. Потом… за нами пришли родители… Ну, эту часть, пожалуй, лучше пропустить, совсем неинтересно. А через неделю во дворе музея появилcя трактор и погребов не стало
