У нас, в семье, где очень уютно себя чувствовала бедность, появилась однажды суперская переносная вещь — рижский приёмник «Спидола». «Восторг — им имя!» — так бы написал какой-нибудь плохой советский поэт, описывая нашу семью с появлением модного приемника.
К слову, в моей стране СССР всеобщего равенства и братства, очень мало было чего-то переносного. Мобильная вещь подразумевала собой индивидуальное обладание, от чего всячески открещивалась и с чем боролась идеология моей той, ушедшей навсегда страны — Советский Союз. Но при этом — все её жители ужасно хотели чего-то переносного. Мы не были исключением… Но это так, к слову, лирическое отступление.
Однажды, мамин начальник, от которого она очень зависела, попросил этот приемник на поездку в отпуск. Мама говорила о своем воспитании вслух, что, дескать, она не может отказать как интеллигент интеллигенту. На деле всё было банальней – она боялась тирана-начальника.
Приемник уехал на юг лакированным щёголем, а вернулся – просто каким-то спившимся геологом. Со сломанной антенной, поцарапанными боками и вонючим нутром. Собственно, кто-то из окружения маминого начальника или он сам умудрились наблевать в герметично закрытый корпус. И он вонял так, что сил не было его слушать.
Читайте также: Водка в СССР — как символ эпохи застоя
Папа, тихонько матерясь, увозил его несколько раз в мастерскую, где его вроде как чистили. Но он так и остался немного пованивать и перестал быть нашей семейной гордостью.
Однако, мы, отсев он него подальше, с трогательной любовью и счастьем, объединявшем нашу семью, слушали по нему «Театр у микрофона», «Радио-няню», концерты классической музыки (мама, я её не люблю до сих пор) и редкие, но замечательные передачи «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Приемник восхищения не вызывал, скорее напротив, а слушали мы его восторженно.
Судьба приемника и мамин начальник сделали меня прекрасным человеком: я по сей день с удовольствием внимаю замечательным мыслям, смотрю замечательные произведения, слушаю прекрасную музыку и восхищаюсь идеями и творчеством людей, многих из которых, собственно, за людей и не считаю. Для меня они — насквозь гнилые и мерзкие в своих деяниях гады, тот самый, облёванный внутри приемник «Спидола»
Но когда ты понимаешь, что они – как и мой приемник из детства — со своей жизнью отдельно, а их мысли или творчество дарят тебе что-то великое, на существо, произносящее или делающее тебе праздник, внимание не обращаешь. И жить с этим легко и приятно. Почему-то вспомнилось, что актерам в царской России приличные люди руки не подавали, но зато как аплодировали!
Читайте также: Как чиновники нас делают нищими, чтобы мы стали жить богаче
