Очень интересная статья официального российского эксперта Кирилла Семенова в Аль-Монитор об обострении русско-турецких отношений.
По мере того, как ситуация в Идлибе накаляется, российско-турецкий «брак по расчету» проходит проверку. Но призывать к разводу пока рано.
Ситуация в зоне деэскалации в Идлибе серьезно осложнилась 3 февраля. Министерство обороны Турции сообщило о гибели нескольких турецких военнослужащих и мирных жителей в сирийской провинции Идлиб в результате обстрелов со стороны сирийских правительственных войск. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, который в это время находился с визитом в Киеве, утверждал, что среди убитых были трое мирных жителей и пятеро военнослужащих. В отместку турецкая артиллерия нанесла удар по позициям сирийской армии в этом районе. В Минобороны России, в свою очередь, заявили, что Анкара не предупреждала Москву о военной активности в Идлибе.
Этот инцидент стал кульминацией очередного российско-турецкого кризиса по Идлибскому вопросу, о котором ранее сообщал «Аль-Монитор». Анкара утверждает, что режим Башара Асада не соблюдает режим прекращения огня в зоне деэскалации, а Москва не в состоянии сдерживать сирийского президента. Некоторые турецкие политики говорят, что новый всплеск насилия уже привел к бегству 400 000 сирийских беженцев в Турцию. Это заставляет власти все более жестко реагировать на события, происходящие на границе, где уже скопились сотни тысяч внутренних перемещенных лиц (ВПЛ).
Москва, в свою очередь, указывает на необходимость продолжения борьбы с террористическими группировками, обосновавшимися в Идлибе, подчеркивая, что это не нарушает принципов Астанинских и Сочинских соглашений и что такие операции будут продолжаться, поскольку Анкара не смогла выполнить свою часть Сочинского меморандума 2018 года, в соответствии с которым она обязалась отделить джихадистов от умеренных оппозиционных группировок.
Несмотря на растущие разногласия в подходах к Идлибу, говорить о том, что российско-турецкое партнерство рухнуло, пока рано. Нынешняя ситуация — это скорее проверка на прочность.
Фактически операции сил режима Асада, поддерживаемых Россией, достигли той точки, когда отсутствие жесткой реакции со стороны Анкары будет воспринято в Дамаске как слабость и сигнал к дальнейшей антитурецкой деятельности не только в Идлибе, но, возможно, и на северо-востоке Сирии. Такое бездействие негативно скажется на внешнеполитическом имидже Турции. Это особенно актуально в связи с тем, что 3 из 12 турецких наблюдательных пунктов, установленных по периметру зоны деэскалации в Идлибе с целью воспрепятствовать продвижению сирийской армии, были окружены и блокированы и не смогли предотвратить дальнейшее продвижение сил режима вглубь зоны.
Кроме того, на нынешнем этапе военной операции в Идлибе проправительственные войска достигли критического “психологического барьера” для Анкары — трассы М4. Точнее, они находятся на перекрестке автомагистралей М4 и М5 недалеко от города Саракиб. Если силы Асада проведут военные операции за пределами этих магистралей — к северу от М4 и к западу от М5 — между ними и турецкой границей больше не будет никаких естественных линий. Таким образом, Анкаре не на что будет опереться при демаркации Большого Идлиба, чтобы обеспечить создание зоны безопасности для сирийских беженцев. Важно иметь в виду, что трасса М4 уже стала перекрестком между зоной начатой Турцией операции «Весна мира», с одной стороны, и формированиями Сирийской Арабской Армии (силы режима Асада — прим) и Сирийских Демократических сил (их ядром являются курдские Отряды народной самообороны — прим.) на северо-востоке Сирии — с другой.
Действительно, не было прямого соглашения о том, что часть Идлиба — к северу от трассы М4 и к западу от трассы М5 — должна оставаться под турецким «протекторатом». Однако тот факт, что Анкара начала осуществлять масштабные инвестиции в Идлиб, а также запустила проект строительства 10 000 домов для вынужденных переселенцев вблизи турецкой границы внутри сирийской территории, свидетельствует об отсутствии намерения позволить правительственным силам восстановить контроль над всей зоной деэскалации (т.е. над Идлибом — прим.). Показательно, что Германия также выделила 25 миллионов евро (27,5 миллиона долларов) в поддержку этого проекта.
Поэтому, как только возникла угроза захвата режимом Асада города Саракиб, Турция ответила масштабным военным развертыванием в Идлибе. Всего через два дня. Кроме того, Анкара направила пять военных конвоев, 320 единиц бронетехники и грузовиков, а также развернула пять новых блокпостов, один из которых — судя по всему — был поражен сирийской артиллерией.
Это поставило Россию перед выбором. Москва может быть вынуждена пойти по пути недвусмысленной поддержки Дамаска, а значит, обострить конфронтацию с Анкарой и попытаться заставить турецкие войска уйти из Идлиба, в том числе используя рычаги экономического давления, испытанные во время кризиса в двусторонних отношениях в 2015-16 годах. Это, естественно, приведет к полному сворачиванию российско-турецкого партнерства по всем направлениям и к насильственному пересмотру всей ближневосточной политики России, где сотрудничество с Анкарой является одним из ключевых элементов.
Это также может создать новую реальность в Сирии. Соединенные Штаты могли бы воспользоваться российско-турецкой напряженностью, чтобы окончательно вбить клин между Россией и Турцией и вновь предоставить турецкой стороне возможность провести еще одну операцию к востоку от Евфрата, например, в направлении Кобани, Ракки или Манбиджа.
Это позволит расширить зону контроля турецкой операции «Весна мира» на новые территории. Ранее «Аль-Монитор» объяснял, почему северо-восточная Сирия является «слабым элементом» всей архитектуры безопасности Дамаска. Если Вашингтон откроет воздушное пространство для турецких ВВС, ограниченный контингент сил режима в этом регионе вместе с российской военной полицией будет иметь мало шансов сдержать продвижение турецких войск и поддерживаемой Турцией Свободной сирийской армии.
Анкара уже дала понять, что события в Идлибе могут повлиять на российско-турецкое сотрудничество на северо-востоке Сирии, когда отменила свое участие в очередном совместном патрулировании (с Россией — прим.). Соединенные Штаты также направили сигнал поддержки Турции, осудив действия России в Сирии.
Второй вариант для Москвы состоит в том, чтобы занять жесткую позицию по отношению к Дамаску, вынуждая сирийский режим считаться с интересами России, тогда как сохранение и развитие стратегического сотрудничества между Россией и Турцией является приоритетным вопросом внешней политики России. В этой связи необходимо было бы достичь с Анкарой новых договоренностей по Идлибу, аналогичных Сочинским договоренностям, в том числе об открытии маршрутов М4/М5 в Идлибе и совместных российско-турецких патрулей вдоль них, аналогичных тем, которые проводятся к востоку от реки Евфрат.
В целом для России не будет иметь принципиального значения, останется ли часть зоны деэскалации Идлиба под фактическим контролем Турции временно, например, до окончания мирного процесса. Во-первых, в случае полного развертывания Турции в Идлибе минимизируется угроза со стороны джихадистского движения «Хайят Тахрир аш-Шам», силы которого будут фактически блокированы и впоследствии нейтрализованы турецкими войсками. Во-вторых, пока Идлиб не перешел под власть Асада, сирийский режим остается зависимым от России с ее военной поддержкой. По мере укрепления позиций Дамаска он одновременно стремится действовать более независимо от Москвы. Как только Идлиб окажется под контролем сирийского правительства, эта независимость проявит себя еще более драматично.
Сирийский режим, со своей стороны, заинтересован в скорейшем военном решении идлибского вопроса, поэтому он может быть способен на любую провокацию, чтобы предотвратить новую российско-турецкую сделку по Идлибу. Таким образом, нельзя исключать, что недавний инцидент, приведший к гибели турецких солдат, мог быть преднамеренной провокацией сил сирийского режима с целью нанести ущерб турецко-российским связям. На возможность такого сценария также указал бывший начальник разведки турецкого Генштаба Исмаил Хакки Пекин в эфире телеканала HaberTurk. Он отметил, что и режим Асада, и другие страны могут стоять за провокацией, направленной на столкновение России и США в регионе. Таким образом, нельзя исключать повторения подобных провокаций
В середине января российские и турецкие военные предприняли очередную попытку ввести «режим тишины» в Идлибской зоне деэскалации. Но террористы не только не снизили своей боевой активности, а наоборот нарастили атаки. Только за две последние недели января отмечено свыше 1000 нападений. Счет погибшим и раненым среди сирийских военнослужащих и мирных жителей за пределами зоны деэскалации пошел на сотни. Трагически погибли российские и турецкие военные специалисты. Не прекращаются попытки атаковать российскую авиабазу «Хмеймим» с применением ударных беспилотников.
Все это свидетельствуют лишь об одном – о недопустимом усилении террористов в Идлибе, пользующихся полной безнаказанностью и свободой рук. Переброска части вооруженных формирований из зоны деэскалации сначала на северо-восток Сирии, а затем в Ливию довела концентрацию радикалов до критического предела.
