О настоящем киногерое — Николае Караченцове

Речь о настоящем киногерое — Николае Караченцове. Очень много людей были влюблены в этого человека и актера.

Сегодня — как, впрочем, и всегда — мы много рассуждаем о том, как должен выглядеть в литературе, на сцене или на экране современный герой. Ищем Героя нашего времени. К сожалению, мы понимаем, что сегодня не может быть прежних героев — таких, какими они были двадцать и тем более тридцать лет тому назад.

Сегодня нет и не может быть героев труда — простых на вид, но широких душой строителей, беззаветно преданных науке ученых или интеллигентных сотрудников уголовного розыска. Герои Алексея Баталова, Николая Рыбникова, Леонида Быкова остались в прошлом. Вся наша жизнь как будто размыта — бесконечной суетой, гонкой на выживание, выгрызанием куска. А вместе с ней оказались размытыми и мы сами, и наши представления о Настоящем Человеке. Неудивительно поэтому, что сыграть настоящего Героя сегодня под силу единицам. Даже фильмы про войну (уж, казалось бы, где еще искать примеры высочайшего героизма!) сегодня не бередят душу, и нет в них ни одного персонажа, которого не то что назвать героем можно было — который бы просто запомнился. И тут, кстати, героическая внешность и природная стать вообще ни при чем. Статных-то красавцев как раз достаточно.

Николай Караченцов был Героем нашего времени — вот, еще совсем недавнего. Может быть, одним из последних.

Я никогда не говорил Николаю, что познакомились мы с ним очень давно, задолго до момента, когда наши пути пересеклись «по долгу службы». Первая моя встреча с ним произошла, когда я был еще мальчишкой. Мой папа работал на заводе АЗЛК, а при заводе был прекрасный стадион, на котором периодически проходили авторалли — кольцевые гонки. Это привлекало массу народа — конечно, преимущественно мужчин, мальчишек, молодых парней, увлеченных техникой. Но я был неправильный мальчик: меня больше интересовала живопись, музеи, и я жил больше в этом мире. Мне было совершенно неинтересно смотреть, как гоняют по кругу машины, и звук ревущего мотора не производил на меня какого-то особого впечатления.

Но как-то папа мне сказал, что на очередные гонки на стадион АЗЛК придет Караченцов. Николай был знакомым друга моего отца. Это была возможность не то чтобы познакомиться или поговорить — нет, просто постоять рядом! Конечно, эта новость затмила все мои музеи и картины, и в день соревнований я был на стадионе. Я стоял рядом с Караченцовым и украдкой разглядывал его: какой он, знаменитый артист? Мои ощущения от знакомства с Караченцовым живут во мне до сих пор, несмотря на то, что ничего особенного я вроде бы тогда не увидел. Они остались в памяти потому, что то была встреча с Настоящим Человеком. Мужчиной.

Спустя много лет я оказался на спектакле «Юнона и Авось», который ленкомовцы играли в ДК «Москвич». И там — благодаря Караченцову — во мне окончательно и бесповоротно созрело понимание мужской красоты, настоящей, неподдельной энергии — с блеском в глазах, который возникает иногда от ощущения победы, а иногда от бессильной слезы. Если говорить об актерах, то это редко у кого получается — чтобы в герое одинаково естественно жили и были видны зрителю и слезы, и мужество. Гораздо чаще бывает что-то одно. В Николае это сочеталось, и сочеталось очень органично.

Мои воспоминания о великом — без преувеличения — русском актере очень ценны для меня, потому что они связаны не только с моей профессиональной деятельностью и моим сегодняшним видением актерского ремесла, а с ощущениями детства.

Поэтому я пишу эти строки не как режиссер или «коллега по цеху», а как зритель — благодарный и счастливый зритель, которому довелось лицезреть воплощение великого таланта на сцене и на экране. Желаю самому себе и всем сохранять эту способность оставаться зрителем. Будь вы политик, журналист, критик, кто угодно — вам доступно главное: вы можете наслаждаться самим фактом сопричастности чуду настоящего творчества, быть его свидетелем и соучастником.

Дорогой Николай Петрович, я по-прежнему остаюсь благодарным вашим зрителем. Спасибо вам!