Я начну, пожалуй, с того, что выскажу громкое недоумение популярным советско-либеральным мифом о том, что американцы, якобы, беспощадно истребили индейцев (потому что они расисты, капиталисты и т. д.). Это не совсем так. Можно даже сказать, совсем не так.
Главная причина депопуляции коренного населения Америки — не расизм, а болезни, которые европейцы невольно занесли на американский континент. У индейцев попросту не было иммунитета к оспе или привычной для Европы кори. И еще свою роль сыграл, конечно, крепкий алкоголь, который пользуется неизменной популярностью у всех гомеостатичных этносов.
Безусловно, были карательные акции. В 1759 году рейнджеры майора Роджерса вырезали индейское селение в Квебеке, была резня у Йеллоу Крик (1774), была бойня на ручье Вундед-Ни (1890). Однако, когда начинаешь внимательно смотреть документы, выясняется, что этот «геноцид»:
- Обусловлены непосредственной войной с индейцами;
- Были, скорее, перестрелкой, в которой и белым досталось;
- Число погибших в этих перестрелках индейцев не превышает двух-трех сотен человек.
Совершенно непонятно, где, когда и при каких обстоятельствах американцы вырезали миллионы индейцев, якобы живших тут до прихода белых. Если кто-то знает такую дату, сообщите ее. Я не знаю.
Были еще переселения, например, чероки, чикасо, чокто, криков и семинолов в Оклахому в начале 1830-х гг. И на интернетно-телевизионном уровне господствует мнение, что это ужасная этническая чистка. Но когда начинаешь смотреть документы, выясняется, опять же, что:
- а) федеральное правительство заключало с индейцами договор о переселении, выкупало их землю, покрывало дорожные расходы и проч.;
- б) часть индейцев никуда не ушла;
- в) смерть по «дороге слез» была не потому что по индейцам кто-то стрелял, а от болезней, в частности, от свирепствовавшей тогда во всем мире холеры (вспомним Пушкина, в 1830 году застрявшего в болдинском карантине);
- г) число переселенцев невысоко: чероки и криков было по 20 тыс. человек, чокто — 12,5 тыс., чикасо и семинолов и того меньше;
- д) если американцы уничтожили этих индейцев, чероки, скажем, почему тогда их потомками считают себя Джонни Депп или Квентин Тарантино?
Переселение — самая обычная государственная практика для того времени. Современная либеральная общественность просто очень любит передергивать и лепить слово на букву «Г» к месту и не к месту.
Я приведу похожий пример из русской истории. В 1778 году Екатерина решила переселить крымских христиан (греков, армян и проч.) в Приазовье. Дело было поручено Суворову. Суворов договорился с крымским ханом, попросту говоря, подкупил его, — и стал переселять. Однако вскоре выяснилось, что сами греки и армяне никуда ехать особо не хотят. Некоторые принимали ислам лишь бы Суворов от них отстал и оставил в Крыму. Из тех, кто все-таки пошел, около трети погибли в дороге, в основном из-за тех же болезней; две трети все-таки дошли и основали город Мариуполь. И что теперь, записывать Суворова в организаторы маленького геноцида армян, так что ли?
Я хочу сказать, что это типичное либеральное юродствование, дергать себя за волосы, плакать, молиться, складывать ручонки лодочкой, вопить «простите меня, дуру грешную, дорогие индейцы (или афроамериканцы, неважно)». Это жалкое позерство на камеру, за которым нет реального знания и понимания истории. Собственно, главная идея таких людей, она не в том, чтобы разобраться в истории и сделать какие-то полезные, рациональные выводы, эта идея в том, чтобы покривляться, пострадать, Достоевского поизображать, лишь бы тебя заметили, на твою героическую либеральную борьбу обратили внимание, оценили тебя как «прогрессивного человека» и дали грантов и донатов.
«Малые» народы обычно вымирают, а не уничтожаются. Вот где историческая правда, а не в том, что белые прямо спят и видят, кого бы с утра истребить.
Индейцев в Северной Америке к моменту прихода туда белых было очень мало, потому что эти народы жили в состоянии гомеостаза, т. е. в гармонии с природой. У таких этносов не возникает необходимости в расширении ареала, их популяция всегда держится приблизительно на одном уровне. Разумеется, понаехавшие в Америку белые с их мушкетами, кораблями, церквями, типографскими станками, «огненной водой» и т. д. этот примитивный образ жизни очень быстро поломали.
Индейцы освоили томагавки, конно-верховую езду и выпивку. Где-то подрался со своими же, где-то — с белыми, где-то заболел оспой, где-то под колесо паровоза по глупости попал. А привычки больше детей зачинать и рожать, чтобы восполнить естественную убыль, нет, потому что больше людей в существующем ареале при традиционном технологическом укладе — это вредно. Это общее правило для всех «малых» народов, поймите.
Саамы или чукчи точно знают, сколько детей они могут прокормить, у них каждая бухта и река посчитаны, каждый олень для дела, а не для «бизнеса», т. е. бессмысленного производства ради непонятной и не нужной гомеостатичному человеку прибыли. Зачем ловить больше рыбы чем нужно? Ведь она сгниет… Даже если завялить ее, она все равно сгниет, через некоторое время уже испортится, вкус будет не тот. Вот логика простого охотника или рыболова. Появление «цивилизации» же в таком автономном регионе нарушает привычный экологический баланс, и в результате год за годом, десятилетие за десятилетием, такие народы начинают редеть и вымирать потому хотя бы, что исчезают привычные для охоты виды, бизоны, например.
Идеология «малых» этносов — это, как правило, тоже очень гармоничная конструкция. Обычно это комплекс традиционных верований, о земле, воде, лесе и всем остальном, что нужно условному «индейцу» для элементарного пропитания. Слово для «леса» и «мира» у таких народов, как правило, одно (так называется фантастический роман Урсулы Ле Гуин, который, я уверен, стоял у Джеймса Кэмерона на книжной полке, когда он писал сценарий к фильму «Аватар»).
Земля в представлениях «индейцев» или «аборигенов» не принадлежит никому. Тут можно вспомнить фразу из другого популярного кинофильма: «Видите ли, мисс, аборигены не владеют этой землей [Австралией]. Они принадлежат ей. Она им как мать. Видите те горы? Они стоят здесь 600 миллионов лет. И они останутся здесь, когда меня и вас уже не будет. Так что спор о том, кому они принадлежат, это спор двух блох, которые выясняют кому принадлежит собака, на которой они живут».
Иными словами, «отсталое» первобытное сознание неантропоцентрично, человек справедливо считается не «хозяином» земли, а частью биосферы.
И ровно наоборот, белые люди, приехавшие в Америку в XVII веке, были люди очень пассионарные, жадные и идейные. Американские колонии возникли в результате деятельности английских «индепендентов». Я постараюсь объяснить сейчас максимально популярно, что там произошло и почему.
В 1517 году некто Мартин Лютер публично сказал то, что и все и так знали давно: римско-католическая церковь обнаглела вконец и нуждается в реформации. Случился эффект мальчика, заявившего, что король (в данном случае — римский папа) голый. Все начали кричать и придумывать новую одёжку, и примерять ее на себя, и говорить, что вот мы, мы-то носим правильную одёжку. Но поскольку это был уже период «национальных монархий», христианские государи очень быстро сообразили, что всеобщая игра в модельеров — отличный способ прибрать к рукам церковное имущество, что в некоторых странах с успехом и проделали.
Лучше всех это получилось у английского короля Генриха VIII. Что он сделал? Он в 1534 году издал т. н. Acts of Supremacy, т. е. объявил себя верховным главой английской церкви вместо папы. Всё очень просто. Все обряды сохраняем, богословие сохраняем, в церковь все, как и раньше ходим, только главой вашей церкви теперь считаться будет не папа, а я. Собственно, не очень понятно, почему во всех учебниках этот акт называется «реформацией», потому что это не реформа никакая, и не национализация церкви даже, а ее приватизация Тюдорами.
Эту подмену понятий англичане очень быстро почувствовали и стали требовать, чтобы английские короли и королевы прекратили вот это всё. И правые, и левые начали тихо шептаться в переулках, в антрактах шекспировских пьес. Правыми тогда считались паписты вроде Гая Фокса, который в ночь на 5 ноября 1605 года пошел поджигать парламент. Левыми же были многочисленные пуританские общины.
Пуритане, квакеры, индепенденты, левеллеры, милленарии, «искатели» (seekers), «ожидатели» (waiters) — всё это своеобразные «леваки» XVII столетия. Их главное требование — автономия церкви, отделение ее от государства в принципе. Церковная община сама должна решать, какие гимны петь и каким обычаям следовать, а не подчиняться, как безропотный баран, указу папы или короля, — вот очень простая и понятная идея всякого «диссидентства» (иногда такие учения называют еще «сепаратистскими», в том смысле, что их последователи настаивали на «отделении»).
Понятно, что этот «левый фронт» рано или поздно должен был в противостоянии с королевской властью схлестнуться. Началось всё с мелких индивидуальных выступлений в 1580—90-х гг. В 1593 году дочка папы-реформатора Генриха VIII Елизавета казнила Генри Барроу, на все лады склонявшего ту простую мысль, что светский государь не имеет права издавать религиозные законы.
24 марта 1603 года Елизавета умерла, и на престол взошел Яков Стюарт, т. е. вообще не англичанин, а шотландец. Пуритане приветствовали его появление на троне, потому что в Шотландии к тому времени очень сильны были позиции пресвитериан (т. е. шотландской разновидности пуритан), и многие рассчитывали, что Яков начнет церковные реформы, проще говоря, разрешит всем молиться, как они хотят, и говорить всё, что им в голову взбредет. Однако Яков ничего такого делать не стал, ровно наоборот, сохранил весь елизаветинский министерский костяк и назначил архиепископом Кентерберийским Ричарда Бэнкрофта — человека, скорее, симпатизировавшего «правым» папистам, нежели «левым» пуританам. В 1610 году Бэнкрофт умер, и архиепископом стал Джордж Эббот, относившийся к шотландским пресвитерианам хорошо, но очень плохо относившийся к индепендентам, т. е. еще более радикальному крылу пуританской тусовки.
Короче, в 1620 году (ровно 400 лет назад в этом году, кстати) 102 таких индепендента уехали из Англии, но не в Голландию, куда они обычно уезжали, а в Америку. Главная причина была, как я думаю, в том, что в Европе в этом время зажглось пламя Тридцатилетней войны, в пекло которой им лезть не хотелось. Т. е. в Америке было безопаснее. Я не буду сейчас в подробностях рассказывать про Тридцатилетнюю войну и дальнейшую историю т. н. «английской революции», которая и есть, собственно, попытка индепендента Оливера Кромвеля всё поломать и сделать Англию пуританской, а не англиканской страной. Сосредоточимся на американских уже «отцах-пилигримах», в ноябре 1620 года высадившихся на территории нынешнего штата Массачусетс.
Как это и бывает обычно в таких случаях, с самого начала всё у них пошло через жопу. Во-первых, корабль «Майский цветок» (точнее, «Боярышник», если быть флористически точным), на котором они пересекали Атлантический океан, за 2 месяца пути сбился с курса и вместо устья реки Гудзон, где они должны были высадиться, бросил якорь у мыса Код, т. е. в Массачусетсе. Во-вторых, была уже почти зима и жрать было нечего. Просто непонятно, как они там выжили, потому что как только они высадились на берегу и начали строить церковь, на них напали индейцы. Зимовали пилигримы на корабле, а не на суше, и к весне половина из них умерла. Легенда гласит, что пилигримам помог алгонкин Сквонто, в честь которого много лет спустя Джордж Вашингтон придумал День Благодарения (26 ноября).
Вообще, несложно заметить, что вся эта история с «Мэйфлауэром» и с «Мэйфлауэрским соглашением», которое подписали отцы-пилигримы и которое является типа провозвестником американской Конституции, — это государственный пиар, придуманный первым президентом США. Нью-Плимут не был, вообще, первой английской колонией, первой колонией была Виргиния, и даже до Виргинии была еще Потерянная колония Роанок, основанная сэром Уолтером Рэли. Но Вашингтон, как и любой другой политик, нуждался в том, чтобы обратить историю себе на службу. Поэтому он выбрал из многочисленных эпизодов колонизации Америки тот, который подходил под его республиканскую программу. Виргиния, названная так в честь «королевы-девственницы» Елизаветы (virgo — дева, девственница по-латыни) и Джеймстаун (названный так в честь короля Якова Стюарта) как бы не очень Вашингтона устраивали, а тут вот такие зачатки демократии, да.
Я обращаю внимание на «Мэйфлауэр», потому что эта история подчеркивает другую важную деталь — эти индепенденты были очень пассионарные люди. Сами они называли себя «святыми», а Америку считали землей обетованной, «Новым Ханааном». Это такая черта характера, которая очаровывает, конечно, такое стремление что-то своими руками построить и жить так, как твоя совесть тебе велит, а не как тебе сказал жить английский король.
«Мэйфлауэр» был только первым «цветочком». Уже через пять лет, в 1625 году голландцы основали в устье Гудзона (т. е. в том месте, в которое отцы-пилигримы так и не доплыли), город Новый Амстердам, ныне известный как Нью-Йорк. В 1628 году такие же узколобые пассионарные пуритане основали Салем (это сокращение от «Иерусалим»), в 1630-м — Бостон. И — пошло-поехало. В Америку побежали все, кто был не согласен с английским правительством, а таких в середине XVII века было очень много. Каждая недовольная деноминация основывала какой-нибудь город или даже штат: квакеры придумали, скажем, Пенсильванию, а католики — Мэриленд (в честь Генриетты Марии, супруги короля Карла I, ревностной католички).
Америка как государство выросла не из французского Просвещения, как это можно прочитать в некоторых книжках, она выросла из упертой веры пуритан-фанатиков, которые поплыли через океан строить новый Иерусалим. Свобода уже была в их идеях, свобода совести, прежде всего, однако со временем эта пуританская идея и выродилась-то в чудовищное либеральное занудство, которое мы наблюдаем сейчас. Современный набор американских штампов («у вас в России нет демократии»), он в основе своей пуританский, диссидентский, основанный на глупой слепой вере в Библию и свою исключительность, на желании кого-нибудь поучать.
Позже, в XIX веке уже, на этой базе выросла совершенно отвратительная религиозно-нацистская идеология мормонов, которые считают индейцев потомками «хананеев» (читай: «бей индейцев, как Моисей и Иисус Навин их били»). Я не буду сейчас подробно учение этой секты разбирать, это тема для отдельной статьи, мне важно сейчас обозначить магистральную линию, от первых индепендентов к американской республике — и уже оттуда к современной либеральной парадигме, в которой человек должен за что-нибудь непременно каяться и ноги несчастным индейцам и афроамериканцам целовать.
Собственно, когда мы начинаем внимательно изучать документы XVII века, мы видим, что наряду с предмормонским расизмом у пуританских первопоселенцев были уже и идеи совершенно аболиционистские, о равноправии всех людей, в т. ч. негров и индейцев. Был, например, такой проповедник, Роджер Уильямс, основатель штата Род-Айленд. Он сначала приехал в Массачусетс, но потом его выгнали за что-то оттуда, он купил в 1636 году у индейцев-наррагансеттов (с которыми подружился) небольшой клочок земли, назвал его Провиденс, т. е. «промысел» [Божий], и объявил, что будет всех несогласных в своей колонии принимать. Т. е. это было уже несогласие с несогласными.
Америка с самого начала была страна абсолютной «независимости», что в условиях религиозных войн XVII столетия было, прежде всего, свободой богословской мысли, права думать и рассуждать по-своему. Это и делает Америку по-настоящему великой страной, с вот этой поправкой, конечно, на пуританскую специфику, на поучательство, морализаторство, проще говоря. Морализаторство это на сегодняшний день выродилось уже в юродствование, в «покаяние» совершенно телевизионное и пошлое.
У русского человека такое «покаяние» вызывает естественное отторжение, потому что русская культура в основе своей прямо противоположна пуританской. Русская культура исихастская, молчальническая. Русский человек не считает нужным каяться вслух. У нас это попросту не принято, это считается дурным тоном. И понимание свободы в России поэтому другое.
Хотелось бы, чтобы на другом берегу океана люди начали понимать нас так же хорошо, как мы понимаем их.
