Перевод книги Джона Ная, ведущего научного сотрудника ИНИИ, «Война, вино и налоги: политическая экономия англо-французской торговли в 1689–1900 годах» опубликован в Издательстве Института Гайдара. На английском языке книга была издана в 2007 году в Издательстве Принстонского университа. Перевод книги доступен по ссылке.
Это была последняя книга, которую я купил перед изоляцией от книжных магазинов. Очень интересно было читать. С тех пор домашняя библиотека не пополняется (лет 30 у меня не было такого долгого перерыва в ее расширении). А Валерий Анашвили уже манит новыми изданиями. Так что отрыв от возможности прошвырнуться по лавочкам (от московского «Фаланстера» до питерского «Все свободны») переживаю очень тяжело. Надеюсь, отыграться, когда на свободу выпустят, хотя полки в стеллажах уже почти забиты.
А пока читайте рецензию Прямо здесь
В России весьма популярны разговоры о том, что наш государственный бюджет часто выстраивался на получении казной алкогольных акцизов. Спаивает, мол, людей бездушная власть и наживается на этом. Но вот книга Джона Ная «Война, вино и налоги. Политическая экономия англо-французской торговли в 1689 – 1900 годах» (М.: Изд-во Института Гайдара, 2020) рассказывает нам о том, как Англия – мать европейской демократии и рыночной экономики – формировала в свое время настоящий «пьяный бюджет», основанный, правда, не на водке, а на пиве.
Пиво на самом деле является важнейшим героем книги Джона Ная. Даже странно, что автор обошел в названии этот благородный напиток, отдав предпочтение вину, а также всяким сомнительным героям вроде войны и налогов. По всей видимости серьезный ученый (ведь рецензируемая книга – это блестящая научная монография, а вовсе не «попса» какая-нибудь!) испугался, что после заглавия, содержащего сразу названия двух алкогольных напитков, коллеги станут относиться к нему со скепсисом.
Вот таблица, демонстрирующая доли различных видов налогов в британском бюджете конца XVIII века (стр. 166).
Акцизы на алкоголь и табак составляли 43,3 %, причем больше половины полученной бюджетом суммы шло от обложения пива и солода (остальное – таможенные пошлины на импортное вино, пошлины на табак, а также акцизы и пошлины на крепкие напитки). Я не знаю, есть ли доступные нам исследования по другим странам и эпохам, но, думается, что в недавнем прошлом любая страна, желавшая иметь большой бюджет, должна была налегать именно на алкогольные акцизы, а также на акцизы, взимаемые с некоторых других популярных товаров (например, с соли, которую облагали во Франции на протяжении столетий).
Дело в том, что при отсутствии сильных бюрократических структур, статистических данных и кадастров, показывающих реальную стоимость земли и недвижимости, трудно собирать прямые налоги. Попробуй посчитать доходы населения, или стоимость его имущества! А вот косвенные налоги (в том числе акцизы и таможенные пошлины) брать гораздо легче. Государство наваливается на продавцов или импортеров вместо того, чтобы отслеживать, сколько способно платить все население страны. Или еще проще: власть сдает сбор акциза на откуп богатым предпринимателям. Те перечисляют в бюджет фиксированную сумму, а сами уже собирают акцизы и пошлины с «малого бизнеса», «отбивая» затраченные деньги и кладя себе в карман все, полученное сверх суммы, выплаченной в казну.
Так что «пьяный бюджет» – это, увы, нормальное явление для любого государства, желающего иметь деньги. Альтернатива – либеральное государство, мало берущее с населения денег, но при этом мало тратящее на социальные нужды и практически полностью отказывающееся от военных расходов. Такое государство типичный обыватель – патриот и патерналист – не любит еще больше, чем государство, «спаивающее население». Поэтому «пьяный бюджет» становится реальностью, а малый бюджет существует лишь в мечтах либеральных экономистов.
Но почему бизнес соглашается на высокие акцизы, которые, естественно, повышают цены, снижают спрос на алкоголь и, в конечном счете, сокращают доходы торговцев? Джон Най вскрыл любопытный механизм того, как решалась эта проблема в Англии с конца XVII века. Государству тогда требовалось получить от народа средства на противостояние с Францией, поскольку Людовик XIV развоевался не на шутку. Комбинация, позволяющая собрать налоги, была разыграна в три хода.
- Во-первых, импортный алкоголь – вино и бренди (коньяк) – обложили высокими таможенными пошлинами. Потребление этих напитков англичанами сократилось, а заодно был нанесен удар по доходам французских экспортеров, т. е. по бизнесу потенциального противника. Выгоду от такой политики получили, в первую очередь, английские пивовары, а также производители джина.
- Во-вторых, государство подняло акцизы на пиво. Пивовары не сопротивлялись, поскольку в целом от такого «бюджетного маневра» они выиграли. Иными словами, они расплатились с государством за его услуги по поддержке отечественного товаропроизводителя. Началось импортозамещение. Именно с этого времени Англия стала страной, налегающей в, первую очередь, на пиво, хотя раньше с большим удовольствием потребляла и вино в немалых количествах.
- В-третьих, для того, чтобы проще было собирать налоги, государство стало способствовать формированию олигополии на рынке пива. Например, в Лондоне число поставщиков этого напитка было ограничено дюжиной фирм, хотя раньше его не варил только ленивый. «Малый бизнес», по всей видимости, был не рад монополизации, но «олигархи» получили от этого серьезную выгоду и, естественно, стали поддерживать государственную политику.
Таким образом, заработали на этой трехходовке государство, которое нашло средства для борьбы с Францией, и большой бизнес, который устранил как внешнюю, так и внутреннюю конкуренцию. Расплатились за благодеяния государства, во-первых, аристократы – потребители вин, которым теперь надо было оплачивать таможенные пошлины; во-вторых, простолюдины, которым теперь вместо вина пришлось надуваться пивом, причем сильно подорожавшим; в-третьих, «малый бизнес», который должен был уступить дорогу «олигархам», создающим базу для воюющего государства. «Пьяные доходы» обеспечили военные расходы.
Весь этот «бюджетный маневр» произошел, кстати, вскоре после Славной революции 1688 г., которая традиционно считается творцом британской демократии и экономического роста. И это не удивительно. Массовый потребитель не имел возможности влиять на парламентские решения, поскольку демократия была цензовой, и правом голоса обладали немногие. А вот крупный бизнес влияние имел. Конечно, влияние имела и аристократия, проигравшая от удорожания вина. Но она зато выиграла от сравнительно низких земельных налогов (их можно было не повышать благодаря «пьяному бюджету»), а также от милитаризации государства, традиционно играющей на руку «военному сословию».
Жуткая вырисовывается картина? Не совсем. Если взглянуть на проблему шире (выходя за рамки книги Джона Ная), следует признать, что нанесение удара по Франции в ходе так называемой войны за испанское наследство позволило Англии остановить империалистические амбиции Людовика XIV и спокойно развивать экономику, не опасаясь агрессии с континента. Цензовая демократия, делавшая парламент проводником интересов аристократии и олигархии, способствовала развитию капитализма как в сельском хозяйстве, где продолжалось огораживание земель под пастбища, необходимые для производства шерсти, так и в промышленности, где в XVIII веке произошел настоящий прорыв, связанный с техническим переворотом и переработкой хлопка.
Крестьяне часто теряли землю в результате огораживания, а горожане часто теряли работу в результате механизации, породившей, в частности, движение луддитов. Реальная картина экономического развития самой свободной страны Европы сильно отличается от многих мифов о «прекрасном Западе», распространенных в нашей стране. Более того, Джон Най показывает, что Англия на самом деле даже не была самой фритредерской страной до второй половины XIX века: только в 1870-х гг. английские таможенные тарифы стали ниже французских (стр. 31).
Однако, этот тернистый путь позволил Британии стать в XIX веке мастерской мира. Экономический рост дал возможность обеспечить людей хорошей работой и вполне приличными для того времени заработками. А вместе с этим постепенно пришла и демократия: серия реформ устраняла избирательные цензы, наделяя все большее число людей правом голоса на парламентских выборах.
Та богатая, свободная и успешная страна, которой является нынче Великобритания, – порождение сравнительно недавнего прошлого. Лет триста назад она была совсем другой. Книга Джона Ная показывает реальную картину британской экономической истории и, с моей точки зрения, настраивает на мысль о возможности позитивных перемен в любой стране. Нет в мире народов, которые всегда успешны, и нет в мире вечных неудачников. Процветание – это следствие длительного развития, реформ и преобразований, которые, на первый взгляд, не всегда привлекательны.
На фото: На Улице Пива царит умеренность, в Переулке Джина — тяжелая алкогольная деградация: две гравюры Уильяма Хогарта (1751) были частью кампании в поддержку закона об ограничении потребления джина. Первый крепкий спиртной напиток в истории Англии стал причиной настоящего социального бедствия — «Джинового безумия» (Gin Craze).
Wikimedia Commons
Дмитрий Травин
