В здании Облпотребсоюза, прямо в центре Новосибирска, 22 декабря состоялась научно-практическая конференция к 140-летию Сталина. Слово “научная” здесь, конечно, смешит, но слово “практическая” пугает. Кстати, Облпотребсоюз сам по себе — старое сталинское здание, которое сделано в тридцатых с максимальным неуважением и высокомерием к человеку: три этажа высоченных ступеней без лифта.
Сходил туда и я — посмотреть на живых сталинистов.
Сталинисты оказались трёх типов. Первый — старички с цепким взглядом, выглядящие как потомки вохры и вертухаев, а, может, и сами вертухаи. Думаю, узнай они, какой «пятиколонник» к ним пробрался, сразу бы раскроили мне череп никелированным набалдашником своей палки.
Второй тип — студенты, девочки и мальчики, большинство абсолютно невинного, неискушенного вида, причём девочки были и довольно хорошенькие. Их роль в этом фарсе прояснилась позднее.
Третий тип — молодые, сытые, гладкие прохвосты, от тридцати до сорока, которые, глядя на новосибирского мэра и иркутского губернатора, смекнули, что карьеру можно делать не только в Партии жуликов и воров.
В холле можно было полюбоваться на различные графики и диаграммы сталинских времён. Например, как падали розничные цены после войны. Чёрная икра, скажем, сразу на десять процентов. Я в сороковые не жил, но представляю, сколько радости было трудящимся. Как они выстроились в очередь за ценным белковым продуктом, который ранее был им не по карману.
В конференц-зале собралось в общей сложности около ста человек. Старые скрипучие половицы, вытертые ковровые дорожки, неудобные кресла — здесь, кажется, ничего и не менялось с 1937 года. В окружении десятков зомби с горящими глазами мне стало почему-то очень тревожно и неуютно. Мне показалось, что сейчас начнётся коллективное камлание, вудуизм, месмеризм, столоверчение и все с одной целью — оживить дух Кобы. Собственно, так и было.
Сперва слово взял председательствующий. Как ценный факт он отметил то, что у народа стало меняться его предвзятое отношение к Сталину. Если полгода назад отдельные несознательные личности допускали разнузданные поступки, типа обливания памятников Сталину краской, то 140-летие отца народов проходит в тихой, спокойной обстановке, близкой к консенсусу.
— А теперь, — сказал председатель с улыбкой вурдалака, почуявшего свежую жертву, — мы вручим комсомольские билеты нашим новым кандидатам.
Комсомольские билеты? WTF?
Вот тут и пригодились юные мальчики и девочки. Председатель, лучше бы ты надел себе на шею мельничный жернов и бросился в пучину, чем соблазнять малых сих. Но дело уже было сделано, и подростки потянулись за бессмысленными книжицами.
Один из новоявленных комсомольцев имел голову, покрашенную в зелёный цвет, будто Киса Воробьянинов после эксперимента с радикальным средством “Титаник”. Мог бы, кстати, ради такого случая и в красный выкрасить! Когда председатель увидел зеленоглавого отпрыска, с ним случился неожиданный пароксизм смеха. Он прыскал, реготал, гаганил и надрывал кишки. Флегматик с изумрудным черепом невозмутимо наблюдал за тем, как председатель складывается вдвое, и молчал. Он, видимо, давно уже привык к неадекватной реакции окружающих.
Разогнувшись, председатель попытался неловко оправдаться:
— Комсомольцы, они ведь тоже разные бывают…
А ведь товарищ Сталин такого яркого оппортуниста расстрелял бы только за один общий цвет с американским долларом!
Представили первого докладчика. Точнее, первого из череды молодых и гладких прохвостов. Им стал некто Ярослав Листов, начальник департамента Мосгордумы по чему-то там, связанному с молодежью. Листов оказался очень манерным юношей, который с таким придыханием и стонами произносил словосочетание “Иосиф Виссарионович”, что я перепугался того, как у него случится эрекция прямо на трибуне и всем будет неловко перед новоиспеченными комсомольцами.
Из слов Листова стало ясно, что нынешняя наука и техника в подмётки не годятся сталинской, несмотря на наличие у всех современных гаджетов, счётчиков воды и микстуры “Тантум Верде”.
— Сейчас в России всего лишь двенадцать научных журналов, — надрывался Листов, — в то время как при Иосифе Виссарионовиче было около сорока!
— Не было никакого культа личности! — ошарашил собравшихся Ярослав. — У коммунистов был свой православный иконостас! Молотов! Каганович! Стаханов! Паша Ангелина! И вообще культ личности Сталина возник только после его смерти (sic! — С.Б.).
Листова сменила Евгения Поляковская, преподаватель истории из педуниверситета. В этот момент меня настигло ощущение, что я начал разбираться в сортах ..овна.
Поляковская завела речь таким пронзительным голосом, будто по моей голове прошлась ржавая тупая пила. Скабеева сразу же показалась жалкой дилетанткой, которой надо брать мастер-классы по визгу.
Поляковская затронула проблему социальной поддержки населения при Сталине. Сколько-то процентов советских детей начали отдыхать в лагерях “Артек”, сообщила Евгения. Правда, она не сказала, у скольких процентов детей в лагеря поехали отдыхать родители.
— Так что неправда, что при Сталине к людям относились как к винтикам! — вдохновенно вещала Поляковская.
Я сразу представил такой же современный доклад историков о Гитлере в центре Мюнхена, где они рассказывают, что Адольф очень прогрессивный человек, потому что наладил производство “Фольксвагена”, построил тысячи километров автобанов и организовал программу дешевых народных круизов в Норвегию “Сила через радость”.
Потом выступил какой-то подполковник из военного училища, затем молокосос-магистр лет двадцати пяти, изложивший главу “Краткой истории ВКП (б)” о троцкистах. Когда на трибуне объявился безумный Алексей Денисюк, автор идеи об установке памятника Сталину в Новосибирске, мне стало совсем дурно, и я покинул почтенное собрание, так и не узнав о роли Сталина в развитии радио.
На улице было хорошо. Люди выходили из KFC, вытирая руки после куриных крылышек, мигала световая реклама, мимо проносились иномарки. Наверно, так должны чувствовать себя люди, которые побывали в прошлом на машине времени и благополучно вернулись.
Читать также: Советские солдаты не жалея собственных жизней участвовали в освобождение евреев заключенных в нацистских концлагерях
